Биографическая справка — жанр скупой. Среди строчек с перечислением дат, топонимов и занимаемых должностей не отыщешь главного о человеке. Ни слова о его призвании, предназначении, цели, которая вела его по судьбе. Служащий. Студент. Младший ассистент. Затем старший. Научный сотрудник I разряда. Заведующий отделом. Кандидат. Доцент. Преподаватель. Директор музея. Консультант и доктор исторических наук.
Приходится только гадать, когда же был сделан выбор пути. Что определило всё? Быть может, всеведущий и печальный взгляд Богородицы на иконе в Казанском соборе, где его дед служил регентом. Или причудливый узор изразцов на одной из изб села Кичма Уржумского уезда Вятской губернии, где он пару лет преподавал школьникам рисование. Нет сомнения, что ему повезло с учителями. Ими стали российские ученые Б.Л. Богаевский (филолог, археолог, историк, профессор и проректор Ленинградского университета), В.Г. Богораз (Богораз-Тан, этногеограф, культуролог, лингвист, северовед, общественный деятель, преподаватель Ленинградского института истории, философии и лингвистики, профессор Института народов Севера, писатель, автор создания и первый директор Музея истории религии и атеизма), Л.Я. Штернберг (этнограф,член корреспондент Академии наук СССР, профессор), а также Я.С. Гольдблат (живописец и график, преподаватель, основатель классов живописи и рисования при Императорской Академии художеств).
Из полученных от них знаний и навыков и была сплетена канва биографии Сергея Васильевича Иванова, ставшего выдающимся искусствоведом, экспертом по изобразительному народному творчеству, создавшему классическую типологию сибирского орнамента.
Панно в технике суконной мозаики, с применением традиционной вышивки бисером и цветной нитью. В центральной части панно изображён белый священный олень — символ жизни коренных народов Таймыра (с нганасанского языка на русский Таймыр переводится как «страна оленьих следов»). Фигура оленя декорирована орнаментами самодийских народов Таймыра (нагнасан, энцев, ненцев) и вписана в окружение традиционных долганских и эвенкийских узоров. «С.В. Иванов окончил в 1924 году Ленинградский Государственный университет по отделению археологии и истории искусств. В первые годы учебы в университете Сергей Васильевич проявлял глубокий интерес к истории первобытного искусства, собираясь специализироваться в этой области знаний. Но знакомство с профессорами университета Л.Я. Штернбергом и В.Г. Богоразом, прослушанные у них курс лекций несколько изменили круг научных интересов Сергея Васильевича — он начинает изучать искусство народов Сибири, этнографию этих народов. В те годы искусство народов Сибири было еще очень мало исследовано. Предстояла огромная работа по собиранию материала, прежде чем можно было на его основе прийти к каким-то обобщениям и выводам. (...) Сергей Васильевич видел в материалах по искусству народов Сибири ценнейший источник для изучения их духовной культуры. Он считал, что сибирская этнография может много дать для изучения проблемы происхождения искусства», — скажет этнограф, археолог и востоковед-тюрколог С. И. Вайнштейн в поздравительном слове на торжестве в честь 40-летия научной деятельности С. В. Иванова.
Уже тогда, в 1964 году, созданная Ивановым методика изучения орнамента как исторического источника, нашла широкое признание и успешно применялась российскими и зарубежными этнографами, археологами и искусствоведами.
В работе «Орнамент народов Сибири как исторический источник» Иванов отмечает, что изучение орнаментального искусства позволяет установить происхождение народа, установить родственные и исторические связи с другими народами, выявить их культурные взаимоотношения.
«Геометрические фигуры человек воспринимал и создавал задолго до первых проявлений его художественной деятельности. На протяжении ранних эпох первобытного общества (...) в процессе труда и развития руки и мозга, в процессе познания окружающей действительности у человека возникали и закреплялись представления о форме предметов, об их пропорциях, о цвете, симметрии и ритме. С симметрией человек сталкивался часто: ею обладают животные и сам человек, она присуща листьям, цветам, плодам, чешуйкам рыб, раковинам и т. д. Создавая орудия из камня, человек старался придать им симметричную форму. так как это было целесообразно», — разъясняет в своем труде автор.
Треугольники, углы, зигзаги, ступенчатые ромбы, восьмиконечные звездчатые розетки, перекрещенные квадраты, концентрические круги. Зооморфный, растительный, геометрический, буквенный, тератологический и другие орнаменты. И ныне, и в давно минувшие эры миром правили символы и знаки. Примитивная графика была речью, обращенной к высшим силам. Знакомясь с исследованием, становится очевидно, что изучение разнообразных фигур, воспроизводимых людьми глубокого прошлого, может дать представление об их взглядах на мир, обычаях, жизненном укладе, орудиях труда. Например, что в древности применялся циркуль. Разумеется, не такой, каким мы пользуемся сегодня. Ханты для изображения ровных кружков прикладывали косточку, а алеуты использовали острые кремневые отщепы.
Головной убор. Алеуты. Алеутские острова. Начало XX века. Фонды Российского этнографического музея
«Что касается технических приемов, то в этом отношении орнамент народов Сибири и Дальнего Востока оказался исключительно богатым и разнообразным. (...) Переплетение кожаных ремешков, обмотка кожаных полосок оленьим волосом, сухожильными нитками или более тонкой полоской кожи, (...) различные швы по настилу, аппликация кожей по коже и широко развитая техника плетения из травы. Весьма разнообразны технические приемы, применяемые эвенками, эвенами и долганами. (...) Нанесение узоров на кожу краской и оконтуривание их жгутиков белого волоса, использование берестяных шаблонов при этой техники, прерывистое зубчатое профилирование краев у изделий из кости, четырехгранно-выемчатая резьба по дереву и кости», — указывает этнограф в той же работе.
Общее число напечатанных работ Иванова на разную тематику приближается к восьмидесяти. Долгие годы научной деятельности, которую он вел в Музее антропологии и этнографии, а также Этнографическом отделе Русского музея, предоставили ему необходимые для исследований теоретические знания и практику. Он ездил в экспедиции, командировки и открыл для себя сотни музейных коллекций России, делая фотографии, зарисовки и копии экспонатов. Иванов собирал материалы в фондах музеев Ленинграда, Москвы, Владивостока, Хабаровска, Тюмени, Томска, Енисейска, Новосибирска, Минусинска, Тобольска, Якутска, Горноалтайска, Барнаула, Бийска и других городах нашей страны. Он систематизировал полученные сведения, готовя их к публикации, выступал с докладами и лекциями. Он изучал и народное искусство Средней Азии («О находках в замке на наменте таджиков и узбеков» и «Декоративно-прикладное искусство кыргызского народа»). Однако подавляющее большинство его работ посвящено искусству народов Сибири («Сибирские параллели к магическим изображениям из эпохи палеолита»; «Скульптура народов севера Сибири XIX — первой половины XX века; «Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар: XVIII — 2-я четверть XX века»; «Орнамент / Историко-этнографический атлас Сибири»; «Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар: XVIII — 2-я четверть XX века»; «Маски народов Сибири» и другие труды).
Орнамент народов Сибири как исторический источник: (по материалам XIX — начала XX вв.): народы Севера и Дальнего Востока. — Москва; Ленинград: издательство Академии наук СССР. Его интерес к этой теме никогда не угасал и он продолжал с азартом искать ценную для науки и искусствоведения информацию и артефакты.
«В Хабаровском музее меня поразили коллекции удэгейских деревянных идолов, собранные Арсеньевым. Эта скульптура совершенно своеобразная и не похожа на гольдскую и гиляцкую. Незабываемое впечатление производит центральный идол „Мангни“, охраняющий дом шамана (описан в нескольких словах в книжке Арсеньева „Лесные люди — удэхейцы“). К сожалению, он не издан, хотя представляет собою совершенно исключительное явление с многих точек зрения. Во-первых, по своим размерам это уникум. Ни в одном музее ничего подобного я никогда не видел. В скульптуре народов СССР он представляет собою единственный экземпляр монументальной скульптуры. Я, со своей стороны, думаю, что в Академическом музее должна быть копия этого идола, либо в подотделе искусства Сибири, либо в Эволюционном отделе. Как осуществить это дело технически — пока ещё не знаю...», — делится Иванов в письме Л. Я. Штернбергу впечатлениями от экспонатов, увиденных в коллекции знаменитого путешественника, исследователя Дальнего Востока, географа и писателя В. К. Арсеньева.
Наукой был востребован и дар рисовальщика Сергея Васильевича — для выставки «Дарвинизм» он сделал два десятка акварелей по заказу Зоологического института АН СССР.
В годы блокады Ленинграда, работая в Институте Этнографии, он прилагал усилия для сохранности бесценных коллекций Музея антропологии и этнографии АН СССР.
Настоящий музейщик, пытливый ученый, наполнивший свою жизнь кропотливой работой, исследованием и осмыслением пути, пройденного человечеством, умевший находить новое в давно прошедшем. В уже упомянутой публикации «Народный орнамент как исторический источник» Иванов приводит цитату известного художественного критика и искусствоведа В. В. Стасова, который отмечает, что в народном творчестве «лежат драгоценные и пока еще не тронутые материалы для изучения разных сторон древнерусской национальности».
