На дворе стоял 1978 год. Это время глобального противостояния двух мировых блоков государств, но лед холодной войны уже начал давать небольшие трещины, обнаруживая обнадеживающие признаки снижения накала международных отношений. Двумя годами ранее состоялось так называемое «рукопожатие в космосе» — в рамках совместного экспериментального пилотируемого полета произошла успешная стыковка космических кораблей крупнейших держав — советского «Союз-19» и американского «Аполлона», после чего их командиры Алексей Леонов и Томас Стаффорд символично пожали друг другу руки.
Тогда же вышел музыкальный фильм-сказка «Синяя птица» по знаменитой пьесе Мориса Метерлинка, над которым работали российские (студия «Ленфильм», объединение «Совинфильм») и американские (компании 20th Century Fox, Edward Lewis Productions, Tower International, Bluebird Productions Ltd) кинематографисты. Несмотря на то, что картина голливудского мастера режиссуры Джорджа Кьюкора провалилась в прокате (при бюджете 12 миллионов долларов она не смогла собрать и одного), следует отметить уникальность кинопроекта, в который были вложены творческие силы настоящих профессионалов экранного искусства США и СССР. В этой двухсерийной киноленте запечатлены пейзажи Царского села и Павловска, танцы в исполнении артистов Ленинградского государственного академического театра оперы и балета имени С.М. Кирова (ныне Мариинский театр) и солистов балетной труппы «Хореографические миниатюры» Л.В. Якобсона (ныне Санкт-Петербургский государственный театр балета), а также блистательная игра звезд первой величины Элизабет Тейлор, Джейн Фонды, Авы Гарднер, Маргариты Тереховой и других талантливых исполнителей. Опыт подобного масштабного советско-американского сотрудничества в кинематографе больше никогда не был повторен.
1976-м годом датируется и «русское вторжение на западном рок-фронте», как писала газета Washington Post о 15-дневных гастролях вокально-инструментального ансамбля «Песняры» в Америке. Белорусский музыкальный коллектив под управлением его создателя и лидера Владимира Мулявина прокатился по городам 13-и американских штатов, исполняя свои хиты «Александрына», «Вераніка», «Расцвела сирень» и другие хорошо известные на родине композиции. «Песняры» стали самым первым ВИА из СССР, который не только проник за железный занавес, но и записал там общую с американской фолк-группой The New Christy Minstrels пластинку.
Были, разумеется, и другие приметы детанта (политики разрядки международной напряженности) как политического (например, официальные визиты генсека Леонида Брежнева в США и президента Ричарда Никсона в СССР), так и экономического характера (сотрудничество с PepsiCo, создание советско-американского животноводческого комплекса на Кубани с использованием зарубежной техники, переговоры о закупке авиалайнеров Boeing 747 для компании «Аэрофлот», а также ряд других предложений и реализованных совместных проектов).
Но не пройдет и года, как все эти позитивные сигналы погаснут. После начала Афганской войны и принятия «Двойного решения НАТО», касающегося размещения ракет средней дальности в Европе, о потеплении в отношениях стран будет надолго забыто.
Фото: SDASM Archives, Flickr.com
26 октября 1978 года с военно-морской базы Адак на Алеутских островах (штат Аляска) в рядовой патрульный рейс отправился самолет «Орион» («Фокстрот Альфа 586») 9-й эскадрильи «Золотой Орел» Военно-морской авиации Соединенных Штатов Америки. В его задачу входило патрулирование нейтральных вод Берингова моря. Он вел разведку советских сил ПВО, искал корабли и подводные лодки СССР. Полет четырехмоторного турбовинтового самолета Lockheed Р-3С на высоте 7 тысяч метров с экипажем из 15 человек все же нельзя назвать заурядным, поскольку за бортом бушевал 8-бальный шторм, шел ливень со снегом, усиливался ветер, поднимая волны океана до 9 метров.
Для экономии топлива два из четырех двигателей были отключены, но командир воздушного судна Джерри Григсби отдал приказ их запустить, что стало роковой ошибкой — топливный бак неожиданно вспыхнул и начался пожар одного из двигателей. Загорелось крыло. Стало ясно, что вскоре самолет начнет падать. Экипаж действовал согласно инструкции, предписывающей уничтожить секретные документы, облачиться в гидрокостюмы, привести в готовность надувные спасательные плоты и подать сигнал SOS.
Посадка на воду была жесткой — от удара погиб бортинженер. За полторы минуты, которые имелись у членов экипажа, они покинули тонущий самолет, перебравшись на приготовленные плоты. Этого не успел сделать лейтенант-коммандер Григсби, который, как и положено капитану, оставался на обреченном корабле до самого конца. Тринадцать человек остались на двух легких надувных плотах в ста милях от Командорских островов под штормовым ветром, вздымающим высокие волны.
Все, что они могли сделать, — это включить аварийный радиомаяк и ждать помощи, преодолевая холод и сильнейшую качку.
Страница из «Устава морского» Петра I, 1720 год.
Российская национальная библиотека (РНБ)
Сигнал радиомаяка уловил американский стратегический самолет-разведчик RS-135S Cobra Ball, который отслеживал пуски советских баллистических ракет с испытательного полигона «Кура» на Камчатке. Эта информация была передана руководству ВМС США, после чего начался поиск летчиков, терпящих бедствие в океане. В спасательной операции участвовали как американские, так и советские военные. После телефонного звонка государственного секретаря США Сайруса Вэнса министру иностранных дел СССР Андрею Громыко этот вопрос решался на правительственном уровне.
К дрейфующему на плотах экипажу были отправлены самолеты морской авиации, подводные лодки, сторожевые корабли двух держав. Также установили связь с гражданскими судами, которые оказались в этих водах. Предпринимались самые активные действия, но шансы на спасение людей были невысоки. Для того, чтобы до них добраться, американским судам требовалось от 36 до 48 часов. Ближе находился южнокорейский корабль, но при получении сведений о катастрофе самолета он отказался менять свой курс, объяснив это тем, что в шторм подобный маневр слишком опасен.
В том районе двигалось еще одно судно. Оно находилось всего в 30 морских милях от установленных координат авиакатастрофы. Радиограмму ВМС США принял большой рыболовный траулер «Мыс Сенявина», принадлежащий одной из баз объединения «Сахалинрыбпром». На этот раз отказа не последовало. Капитан Александр Арбузов согласовал действия с руководством и командой, после чего «Мыс Сенявина» направился в район с американскими летчиками, которые уже потеряли силы и надежду. Четыре часа он шел через шторм. Его курс корректировал военно-транспортный самолет Береговой охраны США Lockheed C-130 Hercules. Наконец, два плота были обнаружены. Далее предстояла сложнейшая операция со спуском и подъемом мотобота, требовавшая от команды судна точного расчета и слаженных действий. Шторм и темнота были врагами, но кто-то наверху им явно помогал. В луче прожектора с третьей попытки удалось снять с утлого плота четырех окоченевших от холода человек. Они провели в бушующем океане около 12 часов. Немногим позже советские моряки подобрались ко второму плоту с девятью летчиками, трое из которых были уже мертвы. Все они, обмотавшись одним тросом, приготовились к худшему. И это могло случиться. Сразу после того, как американских летчиков подняли на борт траулера, второй плот, набрав до краев воды, ушел ко дну.
Фото: цбс.корсаков.рф
Через много лет один из спасенных пилотов напишет: «риск, которому подвергли себя капитан и команда судна „Мыс Сенявина“, намного превосходит риск, которому они обязаны были подвергнуть себя по долгу службы. Ситуация осложнялась погодными условиями на месте крушения нашего самолета. Но русские рисковали своими жизнями, чтобы спасти наши».
Уцелевшие члены экипажа «Ориона» согревались одеялами и медовым чаем, а позже, когда температурный баланс был понемногу восстановлен, они приняли горячий душ. Летчики не возражали против того, что судно двигается в сторону Петропавловска-Камчатского. Но это не устроило американское военное руководство, которое хотело вынудить капитана «Мыса Сенявина» взять курс на ближайшую военно-морскую базу США. Настоятельные рекомендации не подействовали и тогда в ход пошли фальшфейеры и угрозы. Навязчивое воздушное сопровождение было прекращено лишь после того, как советский сторожевой корабль «Ретивый» уведомил о боевой готовности двух зенитно-ракетных комплекса «Оса». Для того, чтобы отстало звездно-полосатое военное судно, понадобилось всплытие нашей атомной подводной лодки.
Через двое суток американский экипаж уже находился в военно-морском госпитале Петропавловска-Камчатского, где получил необходимую медицинскую помощь. Потом спасенные пилоты следовали по маршруту Хабаровск — Япония — Америка.
Капитан рыболовного траулера «Мыс Сенявина» Александр Алексеевич Арбузов.
Фото: цбс.корсаков.рф
В Москве капитану Арбузову зачитали персональную телеграмму благодарности от президента США Джимми Картера. Ему и команде рыболовного траулера «Мыс Сенявина» были вручены медали «За спасение утопающих».
Почти четверть века любые контакты с американской стороной были исключены. Многолетние попытки спасенного экипажа сказать морякам «спасибо» при помощи почтовой открытки не увенчались успехом. Это произошло уже на новом витке российско-американских отношений. В 2001 году им вручили благодарность от ВМС США и письма от пилотов, которых подобрали в ледяных волнах Берингова пролива.
Вот строки из послания второго штурмана «Ориона» Джона Болла: «Немногое в жизни ясно и однозначно. Во время „холодной войны“ нас, американских военнослужащих, учили считать Советский Союз врагом. Но россияне, получив нашу просьбу о помощи, забыли про вражду ⟨...⟩ Начиная с 1978 года, 28 октября я отмечаю свой второй день рождения. В нашей семье справляется праздник „Как хорошо быть живым!“ — с тортом, мороженым и подарками. Надо бы, чтобы это чувство — „Как хорошо быть живым!“ — не оставляло всех нас».
